.../.../1. Приятно, что тема "Зачем живёт человек на …

Жаль, что вы не написали краткую информацию об авторе:
К моменту проявления способностей ченнелинга, Л. И. Маслов уже имел практику глубоких научных исследований в должности заведующего лабораторией Института металлургии им. А. А. Байкова АН СССР, опыт работы руководителя финансовых и производственных структур Новой России и США, опыт работы на посту советника Экономического Управления Администрации Президента Российской Федерации, советника Председателя правления Газпромбанка и многолетний опыт преподавания в Корпоративном институте Газпрома и в Государственном университете 'Высшая школа экономики', а также принимал участие в работе групп по подготовке проектов Федеральных законов Совета Федерации Федерального Собрания РФ.
Теперь понятно откуда берутся дурацкие законы и почему экономика в ж...

И хотелось бы заметить, что когда люди говорят читайте Евангелие, там ответы на все вопросы, они не учитывают проблемы которая играет важную роль и эту проблему открывает апофатическое богословие, ставя под вопрос модели с которыми человек пытается описать Бога. Этих моделей уже множество, и все утверждали, что с ними истина, теперь ничего не изменилось, христианство себя экспансирует пытаясь достигнуть универсального и унитарного уровня. Некоторые слова из книги "Бытие" например: "И раскаялся Бог, что создал он человека", если мы будем о Боге, как о трансцендентном существе, хотя бы в рамках современной теологии, мы прийдем к выводу, что Бог не может совершить покаяния, в Библии есть моменты, когда Бог менял точку зрения, но подается этот процесс слишком по-человечески с оттенком некоего отчаяния, меланхолии, уныния, особенно в этом месте. Т.е антропоморфизм начинает настолько сильно доминировать, что его господство приводит к генерированию процесса эманации трансцендентальн­ой рефлексии над божьей сущностью. Т.е мы в отрыве от высших потенций своего пытаемся разорвать барьер обеспечивающий Богу статус вещь в себе. Потому что, хотя бы на примере меланхоличного раскаяния, Библия показывает парадокс дающий поражающий ответ, что Бог сам запутался. Если мы будем с глубокой напряженностью смотреть в эту бездну, в эту отчаянную доктрину мы можем прийти к ощущению метафизического деспотизма и садизма титанической субстанции абсурда бытия на экзистенциальном уровне. В этом абсурде можно до суицида дойти, как неужели священный дух может напрямую носит в себе отрицательное начало вселенной, зло, грех, дьявола? Конечно, нет. Таким ответом, духовный человек по-видимому способен пронести телегу страдания, но даже в момент гармонии происходит лишь индифферентная констатация факта неопределенности и незнакомой нам бездны божьего духа. Поэтому всегда останется эта вещь в себе, это безымянное переживание, которое человек смягчает верой и разными императивами. Я могу послать вам статью Андрея Десницкого, редактора журнала «Фома» с еще одним редактором которой, я близко знаком, хотя это мастерски написанная статья, при этом написанная простым языком и дополненная грамотными тезисами удовлетворила меня лишь наполовину, это дает хоть какой-то опыт, вероятно неполное удовлетворение связано с очевидностью и иногда тривиальностью этих тезисов, но ради интереса предоставлю ее вам. Вот этот текст:

Заголовок: Может ли Бог раскаяться?

«…и раскаялся Господь, что создал человека на земле» ­— читаем мы в начале истории о всемирном потопе (Бытие 6:6) . Неужели Бог может раскаяться? Передумать? Да и завершается история о потопе чем-то подобным: «и сказал Господь Бог в сердце Своем: не буду больше проклинать землю за человека, потому что помышление сердца человеческого — зло от юности его; и не буду больше поражать всего живущего, как Я сделал» (Бытие 8:21) . Эти слова тоже выглядят как сожаление о сделанном…
Язык книги Бытия, да и других библейских книг мало похож на язык современных богословских трактатов. Трансцендентност­ь или триипостасность — таких слов просто нет в простом и конкретном языке книги Бытия. Бог там ходит в прохладе дня, то есть под вечер, по Эдемскому саду, спускается к вавилонской башне… Да в том же самом стихе 8:21 сначала сказано: «обонял Господь приятное благоухание» — разве не вызывает это вопросов? Бог что, принюхивается к жертвоприношения­м? А если аромат Ему не понравится — не примет?
Да ведь и мы сегодня говорим о «руке Божьей» или «очах Божьих», и нет ничего удивительного, что когда-то говорили, например, о «Его ноздрях». Мы прекрасно понимаем, что это антропоморфизмы, описания Божества через уподобление Его человеку. Не Он таков, а нам так понятнее и проще о Нем говорить.
И чувства и мысли, которые приписываются Богу — в конечном счете, такие же антропоморфизмы. Если сказано, к примеру, что Он прогневался, мы же не представляем себе Бога в виде разъяренного дядьки, который потрясает кулаками. Хотя, впрочем, иногда таким Его себе и представляют… что ж, Библия может быть прочитана очень разными способами, в том числе и таким примитивным.
Так что там с раскаянием? Может ли Бог изменить принятое решение? Может, причем едва ли не вся Библия — о том, что такие перемены нередко зависят от образа действия людей. Так было и в истории с потопом.
Вот, казалось бы, и весь ответ. Но самое интересное тут только начинается. В Пятикнижии и, в частности, Бытии исследователи выделяют несколько гипотетических источников, а точнее говоря, преданий, из которых и возник некогда этот текст. Для кого-то такая гипотеза звучит кощунством: как, разве не всё Пятикнижие записал Моисей? Мог ли он его целиком записать — отдельный вопрос, но нет никаких сомнений, что некоторые представления о Боге и мире были у израильтян задолго до Моисея и чт0о они не исчерпывались письменным текстом Пятикнижия и после его смерти. Собственно, примерно это мы и называем Преданием.
Нет ничего удивительного или скандального в том, чтобы увидеть некоторые следы такого сложно устроенного Предания — или даже нескольких разных преданий — в письменном тексте Бытия. Кстати, на русском языке об этом можно почитать в книге Р. Фридмана «Как создавалась Библия», хотя, конечно, Фридман, как и любой автор, излагает свою теорию, а не истину в чистом виде.
Так вот, в истории о потопе, согласно этой теории, переплетены два источника, которые принято называет «Яхвистским» и «Священническим» или «Жреческим». Различить их довольно просто: первый говорит о Господе, а второй называет Его просто Богом. Так вот, именно первый источник говорит о том, как Господь раскаялся в сотворении человека после того, как человечество оказалось таким порочным, и о том, как Он решил в дальнейшем не губить людей, несмотря на всю их греховность. И точно так же именно этот источник описывал Господа ходящим по саду в прохладе дня и беседующим с Адамом…
А вот второе предание (явно вышедшее из священнической среды) таких вольностей не допускает. Те части истории о потопе, где слово «Бог» используется без добавления слова «Господь» (еще точнее — без того четырехбуквенног­о имени Божьего, которое сегодня почти всегда переводится как «Господь») , изображают Бога отстраненным и не меняющим своих решений. Он дает указания Ною, и точное их исполнение приводит Ноя и его семью ко спасению. Ну чем не священнический подход?
Что же сказать об этом? Одна из традиций более примитивна, антропоморфна, изображает Господа почти как человека? Можно, конечно, сказать и так. Но зачем тогда ее включили в окончательный текст Бытия, разве нельзя было обойтись более «возвышенной» версией второй традиции? А с другой стороны, эта вторая версия — не слишком ли она механистична, если остаться только с ней, в Библии станет намного меньше поэзии!
Видимо, нельзя обойтись без той и другой. Смотрите: одно предание, священническое, говорит о Боге вне этого мира (трансцендентном­, скажет современный богослов) , вечном, не меняющем Своих решений. Второе изображает Его активное вмешательство в жизнь этого мира, Его взаимодействие с людьми. Кто прав? Оба. Каждый описывает Господа с одной, своей стороны, и каждое описание неизбежно неполно. Одно говорит, что Бог справедлив, второе — что Господь милостив; одно — что Творец превыше нашего мира, второе — что творение продолжается и сегодня, и человек приглашен соучаствовать в нем.
Разве можно нарисовать единую и непротиворечивую «схему Бога» или написать инструкцию по пользованию Им? Человек лишь приближается к этой высшей реальности, не в силах полностью ее познать или описать, и любые наши слова о Боге — лишь слабая попытка выразить невыразимое. Делать это можно с разных сторон, и правда одного опыта не отрицает заведомо другой правды и иного опыта. По крайней мере, так это выглядит в Библии.

Чтобы вам было понятней, охарактеризую свой кризис. Основной его феномен родственен проблеме по которой Кант определил диалектику, т.е Диалектика - это устремления духа найти сущность и первооснову всех вещей пытаясь при этом примерить другие сущности, которые по Канту "вещи в себе" и в результате этого стремления, человеческий дух начисто запутывается в противоречиях. Так и у меня, находясь на этом сайте, я уже успел провести некую статистику и пришел к выводу, что: на первом месте по количеству мнений люди вынудили находится на первом месте идеалогию абсурдности, бытия из которой вытекает, что у каждого индивидуальный смысл и каждый решает, как эту абсурдную кашу жизни расхлебывать. Т.е особенно популярны тезисы экзистенциализма­. Вторая идеалогия фактически конгениальна предыдущей: "смысл жизни в самой жизни", этот тезис претендует на некую адекватность и универсальность, но по крайней мере сейчас мне категорически не нравится как люди осмысливают этот тезис и когда я читаю посты с этой темой у меня происходит отвращение. Хотя даже Герман Гессе в своей повести "Сиддхартха" проповедовал любовь к жизни, а романом "Степной волк" пропагандировал смех, его путь был на этом не закончен, остались сомнения, ну это я к примеру. На третьем месте стоит идеалогия эвдемонизма и рядышком стоит гедонизм. На 5-ом месте в среде мнений находятся адепты идеалогии Канта, что смысл жизни - нечто вроде вещи в себе.

На 6-ом месте как раз идеалы теизма и религиозной этики, в высшей мере православной.

На 7-ом месте расположены адепты позитивизма, т.е те которые определяют положительное, через их применимость в жизни, т.е например те, кто видит смысл в работе, поскольку помогает выживать + получаешь удовольствие, конечно это грубо, но вы поняли мысль, даже более того, когда люди говорят то что у каждого есть цель огрубляя этот императив тем, что "молоток создан для того, чтобы забивать гвозди", как будто человек тождественен молотку и из его существа можно вывести некое практическое применение.

И на 8-ом это выходит за рамки идеалогии, поэтому поставил на последнее место, а на самом деле это подавляющее большинство, которое просто и без хитрости излагают свои экзистенциальные проблемы.

Основа моего кризиса в контексте этих проблем состоит в том, что на мой взгляд нельзя привести плюралистический мир к монизму, но в этих противоречащих друг другу сущностях я интеллектуально запутываюсь, как толкует об этом Кант. Можно конечно это свести к еще не окончательному становлению личности, к тому что еще не пришел к цельности и утилитарности, чтобы можно было отчетливо выстраивать позиции, концепции. Но как мной уже сказано, бесполезно прийти к монизму, т.е невозможно обхватить зрением мир с одной точки. С другой стороны цельная личность способна оптимизировать эти противоборства сущностей и гармонизировать их в своей жизни. Т.е индуцировать, унифицировать, построить схему. Тоже не получится. Кстати о плюрализме, вы увидите тут противоречие, потому что я говорил когда-то о центральном оценочном факторе, способа нахождения между областями духа фактически на трех уровнях мироустройства, т.е культурном, экзистенциальном и онтологическом, но чтобы он был один. Противоречия нет, поскольку у Платона еще была утопия об этой связке всех духовных очагов, если попробовать перевести это в некий сложноустроенный организм, то можно индуцировать и вычленить из них консенсус и общую сущность, но все запутывались при таких попытках. Т.е вся проблема — проблема обретения цельности, проблема борьбы с абсурдом бытия и утопия преодоления дуализма человека и мира в котором он живет. Проблема обретения абсолюта. Вы говорите, что культура вышла из Библии, но ведь дефицит теизма и религиозных позиций и переживаний хотя бы на zpsy.ru лишний раз дает возможность уяснить себе секулярную идеалогию в обществе. Вот предложите мне разрешение хотя бы этого кризиса, чтобы меня утешить.

Но я текст примерно помню. Я чувствую процесс своего духовного развития, отдаляюсь от суеты, но мне от этого хуже, поскольку я рефлексирую свою принадлежность к этой реальности и поэтому я теряю уверенность в своем существовании, хотя пониманию, что весь исторический процесс как раз и вынуждает делать жизнь мещанской и суетной, и хоть я пытаюсь находить общи язык с религиями и разговаривать с духовно развитыми людьми ходить на исповеди и ставить теологические вопросы и решать их, я чувствую что живу в мире призраков и грез, но не чувствовал бы я такого будучи не обремененным действительность­ю как и все мы. Но каждый раз ловя себя на мысли, что я не одинок в своем страдании и такая экзистенциальная традиция начинается с Дон Кихота натыкается на Обломова и заканчивается Степным волком. Я остаюсь при двух пожирающих меня чувствах, что я остаюсь заурядным человеком и тем не менее продолжаю проблему вызывающие страдания и океаны боли выдающихся людей, основное колебание произошло когда я узнал, что вашему любимому Экклизиасту надоела жизнь, и что он прожил такую жизнь ради того, чтобы устать и познать высшую истину: "все суета сует". А мучения Христа и его : Господи почему ты меня покинул, довело меня до отчаяния после чего я отверг все теодицеи, оправдания и ссылки на человеческую природу. Получается что мы должны принести себя в жертву бездне, ради познаия и ответа за нашу причастность к распятию Христа, который совершил последовательный процесс эманации ради любви к человечеству, испытал все страдания и в конце усомнился, а что говорит обо мне.

Я нахожусь в немыслимой пустоте неспособный излечится ни через духовный рост ни через религию, ни философию. А после размышлений Об Саломоне и Христе, Ницше, Маркеса, Гончарова, Шекспира вся жизнь ради истины и жизненны опыт привел их к сожжению в бездне. И я понимаю, что если я хочу создать себя, вырасти, преодолеть себя, видимо придется перетерпеть тоже самое. И тут меня охватывает ужас, а ужас связан с неопределенность­ю и поэтому решил молиться Богу, чтобы тот указал путь, явил истину, подлинную сущность свою. Вспоминаю арию Петра в "Страстях по Матфею"(Erbame dich, mein Gott) , я признаюсь бросаюсь в слезы, ибо удается понимать его плач, хотя все его духовные страдания так же сопряжены и вытекают так же из реальных, физических и материальных.